Пров Фомич

[Игорёк]

Вот, как то наткнулся. Неизвестный автор, где то середина XIX века.


Пров Фомич

поэма

I

Пров Фомич был парень видный,
Средних лет, весьма солидный,
Остроумен и речист,
Только на хуй был нечист.

Он не брезговал интрижкой
Ни с кухаркой, ни с модисткой
И немало светских дам
Прижимал к своим мудам.

Хуй имел он прездоровый,
С шляпкой глянцевой, багровой.
Одним словом, его кляп
Был совсем по вкусу баб.

Ёб с отменным он искусством,
С расстановкой, с толком, с чувством
И, как дамский кавалер, —
На свой собственный манер.

Он сперва пизду погладит,
А потом свой хуй наладит,
Нежно вставит, извинясь,
И ебёт, не торопясь.

«Пров Фомич! Что за мужчина!
С ним не ебля, а малина!» —
Так решили дамы хором
За интимным разговором.
И попал наш с этих пор
Пров Фомич в большой фавор.

II

Раз в осенний вечер длинный
Пров Фомич в своей гостиной,
Взяв стаканчик коньяку,
Сел поближе к огоньку.

Ароматный дым сигары,
«Финь-Шампань» хороший старый
Отвлекли его мечты
От житейской суеты.

Вдруг выходит из прихожей
С неумытой пьяной рожей
Прова Фомича лакей,
Старикашка Патрикей.

— Что тебе, хуй старый, надо? —
Молвил Пров Фомич с досадой.
Почесав свое яйцо,
Тот ответил: — Письмецо!

Отослав в пизду лакея,
Старикашку Патрикея,
И, загнув «Ебёна мать!»,
Начал Пров письмо читать.

«Душка Пров, — письмо гласило, —
Без тебя я вся уныла.
Две недели не еблась
И вконец вся извелась.

Укатил тиран мой Павел,
А свой хуй мне не оставил.
Мне ж без хуя невтерпёж —
Приезжай, так поебёшь!

Если ж ты меня обманешь,
К своей Тане не заглянешь,
То, ей-богу, не совру, —
Дам я кучеру Петру!

Приезжай скорей, мой милый,
Наслаждаться хуя силой!
Ебли страстно жажду я!
В плешь целую, вся твоя!»

Прочитав письмо до точки,
Пров Фомич без проволочки
Встал и крикнул: — Патрикей!
Одеваться мне скорей!

Пров Фомич принарядился,
Вымыл хуй, лицо, побрился
И, свернув усы в кольцо,
Бодро вышел на крыльцо.

— Эй, ебёна мать, возница! —
Крикнул он, и колесница,
Загремя по мостовой,
Унесла его стрелой.

III

Эй, вы, сонные тетери,
Открывайте Прову двери!
Прову двери отворили
И туда его впустили.

Он у ней. Она в кровати,
Жаждет ебли и объятий,
Вся раздета догола,
Обольстительно мила.

Ножки свесила с постели,
И на белом её теле
Между двух прелестных ног —
Обольстительный пушок.

Пров Фомич разоблачился,
Под бочок к ней подвалился,
Начал к делу приступать
И живот ей щекотать.

Вот уж он пизду погладил,
А потом свой хуй наладил…
Вдруг — о, ужас! — его кляп
Опустился и ослаб!

От такого приключенья
Бедный ёбарь с огорченья,
Глядя на хуй, возопил:
«И ты, Брут, мне изменил?!»

Видя хуй его лежачий,
Таня молвит, чуть не плача:
— Что с тобой, мой бедный Пров?
Али хуем нездоров?

А потом рукою нежной
Начала она прилежно
Его гладить и ласкать,
Чтобы как-нибудь поднять.

Но, увы, — хуй был как тряпка,
Побледнела его шляпка,
Весь он сморщился, обмяк,
Словом — дрянь, а не елдак.

К ебле чувствуя охоту,
Таня до седьмого поту
Билась с хуем Фомича,
Его гладя и дроча.

Целый час она потела,
Но елда, как плеть, висела.
Наконец, бабёнку зло
На любовника взяло.

Мигом Танечка вскочила,
Свой ночной горшок схватила,
Полон ссак, и сгоряча
Окатила Фомича.

— Вот тебе, блудец негодный!
Помни, с дамой благородной
Не ложися на кровать,
Коль не хочет хуй вставать!

Уходи, безмудный мерин,
Ты противен мне и скверен,
Иди к матери в пизду,
Я получше хуй найду!

Если б я стыда не знала,
Я б тебя не так ругала!
Убирайся, сукин сын,
Гниломудный дворянин!

Пров, бедняга мой, очнулся,
Весь в моче, сопя, встряхнулся:
«Вот не солоно хлебал!» —
И скорей домой удрал.

[Игорёк]

Пров Фомич - окончание.

IV

…Особняк на Малой Бронной.
С обстановкою бон-тонной
Там живёт уж с давних пор
Доктор Шванц, гипнотизёр.

Все болезни организма
Тайной силой гипнотизма,
Погрузив больного в сон,
Исцелял чудесно он.

Так лечил сей чародей
Слабость хуя и мудей,
Что бывал здоров в момент
Самый злостный пациент.

Доктор Шванц в два-три момента
Погружал в сон пациента
И внушал больному так,
Чтоб стоял его елдак.

Шванц женат был. Его жёнка,
Миловидная бабёнка,
Весела, как мотылёк,
Но слаба на передок.

Пров у Шванца был друг дома.
Многим роль эта знакома:
Посещал их часто, ну…
И, конечно, ёб жену.

Знал ли Шванц об их скоблёжке
И о том, что носит рожки?
Я могу сказать в ответ:
Может — да, а может — нет.

V

Пров Фомич в своём недуге
Вспомнил о враче и друге
И, не больше, чем чрез час,
Был со Шванцем глаз на глаз.

— Что у вас? — спросил тот тихо.
— Ах, мой милый! Невстаниха!
Кляп хоть вовсе отрубай
И собакам отдавай.

Прову кресло Шванц подвинул,
Сморщил лоб и брови сдвинул,
Почесал в раздумье нос
И так начал свой допрос:

— Не дрочили ли вы в детстве?
Иль, быть может, в малолетстве,
Спавши с нянькой молодой,
Познакомились с пиздой?

Был ли ваш отец покойный,
Может, пьяница запойный?
Мне признайтесь (врач — что поп), —
Не любитель ли вы жоп?

Пров Фомич засуетился,
Заклялся и забожился:
Пусть свидетельствует бог,
Что он жоп терпеть не мог.
Коли он на жопу глянет,
У него и хуй не встанет!

— Ну-с, отлично. Бесподобно!
А теперь ваш член подробно
Мы рассмотрим. — И вот Пров
Вынул хуй свой из штанов.

Доктор Шванц вздохнул и смолкнул,
Кляп его зачем-то щёлкнул
И промолвил наконец:
— А ведь хуй-то ваш — подлец!

Ну да мы его поправим,
Живо на ноги поставим.
Поглядите, через час
Он штаны порвет у вас.

Шванц вперил свой взор в больного,
Тот не вымолвил ни слова,
Клюнул носом, осовел,
Раз зевнул и захрапел.

…Снится сон больному чудный,
Будто в зале многолюдной
Очутился как-то он,
И его со всех сторон

Окружают образины,
Но не дамы, не мужчины, —
Гладки лица, без усов,
Нет ни глаз и ни носов,
Пара толстых глупых щек
И дыра — как бы у жоп.

Пров напряг свое вниманье,
Разглядел их очертанья
И почувствовал озноб:
Он один средь сотни жоп!

Увидали жопы Прова
И, как гостя дорогого,
Окружив со всех сторон,
Отдали ему поклон.

А потом толпою шумной,
Будто в радости безумной,
Норовили за хуй дёрнуть,
В рот ему старались пёрнуть,

Они под нос ему срали,
Ловко с припердом скакали,
Испуская вонь и смрад,
Одним словом — сущий ад.

Жутко сделалося Прову,
И от шуму, гаму, рёву
Пациент что было сил
Вскрикнул и глаза открыл.

А над ним с улыбкой злою
Шванц склонился и рукою
Тёр виски больному он,
Чтоб прервать тяжёлый сон.

— Поздравляю вас, мой милый, —
Молвил доктор. — С новой силой
Встанет хуй на радость вам
И в утеху милых дам!

Так он молвил, весь сияя,
Прова к двери провожая.
Сам же думал: «Жопоёб!
Чтоб ты мать твою уёб!»

VI

Сидя у камина дома
За бутылкой доброй рома,
Пров мой весел, оживлён
И от хвори исцелён.

Вспоминая приключенье,
Таню, Шванца, сновиденье,
Отгадать старался он,
Что мог значить этот сон.

Патрикей же в это время,
Притащив с двора дров бремя,
Стал укладывать их в ряд,
Оттопыривши свой зад.

Вдруг у Прова моментальной,
С силой роковой, фатальной, —
Верьте, господа, не лгу, —
Хуй поднялся на слугу.

Овладела им тут похоть,
Начал он стонать и охать.
В руки взяв елду свою,
Он промолвил холую:

— Ты послушай-ка, мой верный,
Мой слуга нелицемерный,
Старикашка Патрикей,
Ты снимай штаны скорей!

За твою примерну службу,
За любовь ко мне и дружбу
Я по-барски награжу,
Тебе в жопу хуй вложу.

Патрикей, слуга покорный,
Видя барский хуй задорный,
Ни полслова не сказал,
Снял штаны и раком встал.

VII

Год прошёл. Мой Пров доволен —
Весел, счастлив и не болен.
Невставанью нет следа,
Лихо действует елда!

Он расстался с Патрикеем
И другого взял лакеем,
Мужика лет в двадцать пять,
Чтобы в зад его пихать.

Пизд ему теперь не надо,
Жопы — вот его отрада.
И поверьте, что по гроб
Пров Фомич не бросит жоп!

[Дед из Тольятти]